Четверг – Драконов день.
Feb. 15th, 2007 11:13 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
prosto_natkaПоэтому напоминаю: наши герои снова в дороге…
Выехали мы около полудня. Дракон бодренько трусил впереди нашей телеги, и мы вместе с нею подпрыгивали на ухабах и охали – дракон особо дороги не выбирал. Что ж, как говорится, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. По крайней мере, пока не отобьем себе на такой дороге все… гм… сиделки. Хо-тя-на-э-том-о-трез-ке-пу-ти-я-бы-пред-по-чла-ид-ти-пусть-да-же-со-всем-пло-хо!!!
Но все плохое тоже иногда заканчивается. Дракон вывез телегу на настоящую дорогу. Это было продолжение Западного тракта, приведшего нас в окрестности Синего замка. Именно по этой дороге нам предстояло добраться до Белоречья, а уже оттуда начинается караванный путь к югу – к морю и мифической стране драконов.
Что можно рассказать о путешествии, в котором ничего не происходит? Дракон наш шлепал себе по наезженному тракту, особо не напрягаясь, мы покачивались в телеге, то и дело начиная клевать носами. Я даже притомилась от этого ничегонеделания. Ни тебе разбойников, ни разгневанных горожан, даже дядечки Матея с его флюсом нету!.. Пейзажик вдоль дороги уныленький… Скукота, одним словом.
Мои спутники, кажется, разделяли мою точку зрения. Даже говорить ни о чем не хотелось. Хмуро жевали лепешки, приготовленные в дорогу запасливой Марой, и покидали телегу только чтобы «мальчики налево, девочки направо». Дракон ни в какую не желал останавливаться; он соглашался лишь слегка притормозить. Нагоняли мы телегу после своих отлучек без особого труда.
Телега катилась, поскрипывая, до самого заката. Когда на землю опустились сумерки, Стирх предложил остановиться, распрячь дракона и переночевать под звездами. Мы с Марой были не против. Но Лепесток так укоризненно глянул через плечо на своего воспитателя, что мы просто пожалели бедного чешуехвостого. И в самом деле, какие у него развлечения? Ну, подумаешь, разбойников разогнал, ну, статую в Старограде разнес… так когда это было? А от этой поездки в роли верной лошадки дракон явно получал удовольствие…
Телега катилась вперед. Я лежала на спине, созерцая звезды, и надеялась увидеть падающую. Потом повернулась на бок, глянула на дракона… Мне показалось, или его чешуя действительно неярко светится в темноте? По восторженной мордочке Мары и гордому виду Стирха поняла: галлюцинациями я пока не страдаю. Хотя… слегка кольнуть самодовольного драконовожатого я бы не отказалась.
- Стирх, а почему раньше ты не говорил, что у Лепестка чешуя в темноте светится? – сыграла я «в дурочку». Как будто первую ночь проводила в обществе дракона и не знала, что, по крайней мере, в последний месяц лепесток наш в темноте был трудноразличимым.
Я выжидательно смотрела на парня. Маара оторвалась от созерцания мерцающего дракона и тоже с интересом ожидала ответа. Стирх смутился.
- А я… не знал… - он сам удивился не меньше нас, девчонок. Но из глупого тщеславия и желания казаться Маре крутым знатоком драконов, разыгрывал из себя эдакого невозмутимого всезнайку.
- Ладно, проехали, - ответила я и снова откинулась на спину. Никакого удовольствия от этой небольшой стычки я не получила. Да и стычки, если уж совсем честно, не получилось? Что мне оставалось? Только уснуть. Именно это я и сделала, махнув рукой на моих спутников.
Когда я проснулась, было уже совсем светло. Мара и Стирх дремали, обнявшись, как голубки – голова к голове. Дракон неторопливо плелся по дороге. А ближе к горизонту серебрилась лента реки, за ней вскинулись ввысь каменные стены. Может, это и есть наше Белоречье?
Нет, я, конечно, могла подождать, пока Стирх и Мара проснутся. Я – могла подождать. Но не мое любопытство Оно ждать не собиралось ни минуты и попросило немного помолчать мою совесть. А пока они договаривались, мои руки полезли к вещам, отыскали в моем рюкзаке флягу с водой (хорошая такая фляга, мне ее матушка Азалия подарила, когда я учебу закончила и в Мосты ехать собралась). Водичка во фляге холодная, прям зубы заломило. Но ничего. Подержала во рту воду, привыкая к ней и согревая ее. А потом подползла к спящим, склонилась над ними, и… Да-да, устроила им небольшой дождик. Возмущенные вопли моих спутников звучали для меня музыкой. Неблагодарные! Им же теперь и умываться не надо!
Вытершись и отплевавшись, Стирх спросил недовольно:
- Ну, и чего тебе вздумалось нас будить? Мы, между прочим, только перед рассветом уснули.
- Это ваши проблемы, - фыркнула я. – А теперь всё - утро на дворе. Да мы, к тому же, еще и подъезжаем. Это не Белоречье, часом, впереди? – вскинула я указующий перст.
Мара проследила за моим жестом, и заспанное личико озарила улыбка
- Белоречье… - подтвердила девушка мою догадку.
- А река, наверное, Белой называется? – блеснул смекалкой Стирх, за что заработал от маленькой волшебницы еще одну улыбку.
Ну и подумаешь!
И вообще, я им случайно не мешаю?
Но мой хмурый взгляд остался незамеченным. Н-да, Рута, тебе на рост и стать грех жаловаться, но вот ведь: чтобы некоторые заметили – маловата?!
Дракон по нашей оживленной (если так ее можно назвать) беседе и белеющим впереди крепостным стенам понял, что путь приближается к завершению – по крайней мере, на сегодня. И он, уразумев, что уютное стойло и вкусный завтрак он себе точно заработал, решил максимально приблизить и то, и другое. Приблизить единственно возможным для него способом – припустил вперед со всех лап. Телега, отдохнувшая вместе с нами за ночь, заскрипела с новой силой. Я покрепче вцепилась руками в бор телеги, с недоверием прислушиваясь к скрипучему голосу нашего заслуженного средства передвижения. А Стирх и Мара – вот дети! – сдвинулись к передку телеги, на место, где должен бы, по идее, сидеть возница, и подбадривали дракона. Дракон и без их понуканий мчался так, что едва касался лапами земли. Телега подпрыгивала на неровностях дороги, я, подобравшись поближе к моим спутника, пыталась уговорить Стирха снизить драконову скорость… Но всё тщетно: кажется, гонки – это второе призвание моего друга.
- Госпожа Рута, как здорово! Ну, здорово же?! – кричал он мне через плечо, перекрывая ломким мальчишечьим баском скрипучие жалобы древнего транспорта. – А вот если бы мы еще одного дракона в телегу запрячь смогли!..
- Но-но, - оборвала я полет его мечтаний, - наша телега и одну драконью силу с-тру-дом-вы-дер-жи-ва-ет-ма-ма-ну-за-чем-же-так-быстро!!!
А Стирх только смеялся в ответ. Маре тоже было весело: еще бы, после двух лет затворничества на лесном хуторе – такой аттракцион! Будь у нас если уж не карета, так хоть крепенький шарабанчик, то я тоже, наверное, порадовалась бы. А так… Однако я промолчать решила: на таких участках да на такой скорости без языка остаться – раз плюнуть. Ну, или без хорошего кусочка языка. Так что лучше я свою говорилку пока поберегу. Она мне еще пригодится.
Серебристая лента реки приближалась стремительно. Раззадорившийся дракон птицей взлетел на каменный мост. За ним начиналась мостовая. Дорога пошла с горки, дракон наподдал еще, хотя это казалось уже невозможным… Ветер засвистел в ушах, даже дышать стало трудно. Телега уже не скрипела – она стонала, болезненно и страстно. И вдруг… я ощутила, что куда-то лечу. Я редко впадаю в панику. Но уж если впадаю… Ма-а-а-а-а-амааааа!
Телега, всхлипнув в последний раз, прекратила свое бренное существование… Но за миг до того, как наше транспортное средство стало грудой обломков, в воротник моей сорочки вцепилась чья-то крепкая рука. Как мы потом выяснили, Мара своим особым чутьем уловила надвигающуюся катастрофу и, схватив нас со Стирхом за что попало (мне еще повезло! В пот парню…) вместе с нами взлетела в воздух. Вот где пригодилась ее неконтролируемая волшебная силища! Однако я предпочла бы, чтоб свои возможности она все-таки контролировала. Потому как слевитировать с нами с разваливающейся телеги она сумела, а вот скорректировать траекторию полета… мы все вместе по инерции пролетели над головой упавшего от неожиданности дракона и звонко плюхнулись в придорожную канаву, полную воды и грязи после недавнего дождя...
- Кому суждено сгореть, тот не утонет, - заметила я, выбравшись на сушу. Ох и видон был у нас троих! Понятно, что без купания и стирки мне тоже не обойтись, поэтому я молча побрела назад - к реке. Мои друзья поплелись следом…
Мара подавленно молчала. Стирх пытался ее успокоить, развеселить. Даже дракон, когда мы с ним поравнялись, вильнул ей хвостом. Но девушку сейчас ничто не могло утешить.
Хорошо хоть вода в реке оказалась достаточно теплой. Кое-как приведя в полный порядок себя и в относительный – одежду, мы расположились на берегу – сушиться.
- Ребят, - впервые после «полета» подала голос Мара, - может, я попытаюсь хоть одежду побыстрее высушить?
- Ну уж нет! – решительно заявила я. – Лично я предпочитаю, чтобы моя одежда высохла, а не обуглилась. Почувствуйте разницу, господа!
- Да, Марка, не обижайся, - в кои-то веки поддакнул мне Стирх, - мы лучше огонек разведем… Нет-нет, не беспокойся, нам дракон поможет. Правда, Лепесток?
Дракон согласно икнул, и сухой пенек с готовностью задымился.
Мара села на берегу, отвернулась к реке и спрятала лицо в коленках. Да, мне тоже ее жаль. И я ей благодарна – она ведь нам жизнь спасла. (Вот Мрак, а мы ее даже не поблагодарили за это!) Но вот помочь я ей ничем не могу. От ее болезни в моем арсенале лекарства нет.
Кстати, пока мы с Марой оттирались да отстирывались, Стирх с драконом добыли из-под обломков телеги наши вещички. Так что завтрак Лепесток получил-таки. Хоть и не такой шикарный, на какой имел полное право рассчитывать.
Солнышко пригревало, одежка, развешенная и разложенная на бережку, сохла, дракон сытый и разомлевший, дремал… А мы ожидали, пока в недалеком Белоречье сменится караул городской стражи. А то кто их знает, может, они наш полет лицезрели во всей красе. Кому как, а мне лично не хочется заходить в город под гогот солдат.
Так что к воротам Белоречья мы подошли лишь после того, как снова проголодались и снова подкрепились. (Ух, только не подумайте, что мы только то и делаем, что животы набиваем себе и дракону. Ну, получается так…) Задержка сыграла нам на руку. На нашу компашку, конечно, пялились, но без нездорового интереса и подначек. Стражник у ворот, перегороженных шлагбаумом, произвел в уме какие-то сложные подсчеты и выдал:
- С вас – тридцать серебряных.
- А что ж так много? – возмутилась я.
- Как положено: по пять монет с человека и пятнадцать – с четвероногого.
- Хорошо еще, что дракону крылья не засчитали, - хмыкнула Мара. Стирх вздохнул и полез за кошельком.
Пока мы отсчитывали входную пошлину, у городской заставы появилось новое действующее лицо. Тоже вроде бы стражник, но одет побогаче, держится с достоинством. По тому, как вытянулся охранник, я поняла, что это, как минимум, командир караула, а может, и начальник городской стражи. Как выяснилось вскоре, справедливым было именно второе утверждение.
- Господин капитан… - попытался отрапортовать стражник.
Новоприбывший жестом прервал подчиненного, завидев наш бродячий цирк. Капитан оценивающе посмотрел на Лепестка, улыбнулся чему-то своему и спросил:
- Дракона куда на постой определять будете? Если в Графские конюшни, то за него пошлину можете не платить.
О, это уже интересно! Я – всегда за разумную экономию.
- А что это за Графские конюшни, уважаемый?
- Уважаемые господа у нас впервые? – дождавшись утвердительного кивка, начальник стражи продолжил: - Видите ли, город наш хоть и невелик, но расположен очень удачно. Тут тебе и река большая, судоходная, и торговые пути пересекаются. Так что приезжих и заезжих хватает, даже слишком. Волокут сюда всякую живность: кто продать, кто – наоборот, купил и домой везет через Белоречье… Чтоб улицы не загаживали – ну, всякое ведь бывает, - отец нынешнего правителя запретил всяких тварей – ну, кроме собак и лошадей, конечно, - по городу тягать. Определил для них место постоя, выделил специально квартал – ну, типа гостиницы, но только для зверья. Вот ее-то Графскими конюшнями и прозвали.
- Угу… - мысли в моей голове скакали, как блохи на бродячей собаке. – А во что нам обойдутся конюшни эти самые?
Стражник осклабился:
- А по-всякому дешевле, чем штраф платить всякий раз, как ваш ящер где-нибудь нагадит.
- А если серьезно?
- А если серьезно, - отодвинул плечом стражника капитан, - то платить надо только для харч для зверя, и то половину городская казна отстегивает. А за это хозяева позволение дают всем желающим на тварей своих смотреть. И зверюшкам развлечение, и в казну монетки капают.
- И что, много разных зверюшек вас перебывало? – это у Мары любознательность проснулась.
- Спрашиваете! Кого сюда только не приводили! И слона, и жирафу длинношеюю, и даже василиска подслеповатого! Горожане даже пари заключают, какую из диковинок четвероногих следующей на конюшни определят. Так как, господа хорошие, что с драконом решите?
Ответил Стирх – на правах хозяина:
- Ну, наверное, на Графские конюшни и отведем…
- Лады. Тогда с вас – только пятнадцать монет. Войдете в город – спросите, как пройти. Любая собака дорогу укажет.
Нам осталось только поблагодарить любезного начальника караула. Деньги, пятнадцать монеток, перекочевали в копилку стражи. Шлагбаум поднялся, и мы были допущены за городские стены.
- Любезный, - дернула я за рукав капитана, - а что, это всем, кто животных на Графские конюшни ставит, за них пошлину прощают, или только нам такое счастье привалило?
Мой собеседник улыбнулся – открыто, радостно, как мальчишка:
- Я же говорил – горожане пари заключают… ну, про новых постояльцев Графских конюшен. Вот. На этот раз я выиграл. Так что это не вы мне, а я вам должен… Так что…
Щелкнув каблуками, капитан откланялся и ушел по своим делам, а я кинулась догонять Стирха с драконом и Марой.
Ну, дорогу к Графским конюшням у собак спрашивать мы, конечно, не стали. А вот первый же встречный мальчишка охотно проводил нас, куда попросили, и умчался прочь, крепко зажав в чумазом кулачке честно заработанную медную монетку. Нет, я бы для него и серебряной не пожалела, но ведь мы тут, в Белоречье, не последний раз дорогу спрашиваем. Вот, например, где гостиницу искать? Стирх ведь, дракона устроив, не догадался у служителя в конюшнях дорогу узнать. Парень больше был озабочен тем, понравится и Лепестку на новом месте, удобной ли будет его подстилка, не испугается ли его ненаглядный ящер и сможет ли он его навещать. Получив у немногословного служителя лаконичные «Да. Да. Нет. Да», Стирх дал увести себя из Графских конюшен. И мы пошли искать гостиницу. Или же встречного мальчишку, который согласился бы нам помочь.
Я уже успела убедиться, что в этом городе постоянно обыгрывается слово «белый». Вот знаете, как официально именуется квартал, в котором расположены Графские конюшни? Правильно – Белый. Белая улица вела к Белой же площади. И как жители не путаются в этой «белизне»? Однако ж не путаются! Потому как добавляют к «белому» другие определяющие слова. Это нам растолковал еще один парнишка. Мальчишки тут вообще охотно дорогу приезжим показывают и рассказывают о своем городе. Так, о чем это я? Да. В Белоречье наряду с Белой площадью есть Малая Белая Площадь, Широкая Белая улица, Новый белый парк и даже Совсем-Не-Белый мост. Честное слово! Нам так и заявил наш юный проводник:
- Ну вот, вам теперь только перейти Совсем-Не-Белый мост, а там и увидите гостиницу «Тополиный пух».
А знаете, почему этот мост называется так странно? Правильно. Потому что он сложен из серого гранита. Красивый, кстати, мост. Так выгнул свою каменную спинку – словно довольный жизнью кот.
Вот. Сняли мы, значит, в этом самом «Тополином пухе» номер для нас с Марой, и для Стирха комнатка нашлась. Ничего гостиница, уютная. На первом этаже – как водится, трактир. То есть – «ресторанное заведение», как помпезно окрестили его хозяева на иностранный манер. И судя по запахам, кухня в этом «заведении» довольно пристойная. Грязными тряпками и кислой капустой не пахнет точно. Лестница ковром застелена. Коридоры широкие, светлые. Комнаты просторные. Обслуга вышколенная. Всё чин-чином. До номеров довели, двери с поклоном открыли, а что плату за неделю вперед взяли да еще… гм, ладно, я здесь по магазинам бегать не собираюсь. Хватит нам денег, не пропадем. Если что – и в аптеку городскую устроюсь, хоть посуду мыть – а всё при деле.
Что это на меня за настроение такое нашло? Всё ведь хорошо! До Белоречья добрались без приключений… ну, почти без приключений. Будет на то воля Светлых Богов, Мара сможет добыть нужные сведения, найдем, куда дракона пристроить, и вернусь я в свои Мосты, к своей работе рутинной… Гм. Руте – рутина. Не иначе как насмешка Богов, да простят они мне эти слова. А может, и не вернусь. Обоснуюсь хотя бы тут, в Белоречье…
Ладно, чего наперед загадывать.
Значит, забросили мы вещи в комнаты и отправились по городу побродить. А в городе есть что посмотреть. Одни мосты чего стоят. Белая река город петлей рассекает, мостов через нее больше десятка переброшено, и похожих – не найти, как ни старайся. Да и дома мостам под стать: высокие, к небу тянутся. Дворы тенистые, зелень на деревьях густая… Идем, по сторонам глазеем. Мара, правда, бывала здесь, но давно, еще в детстве. Если даже мне после стольного города Стожара в Белоречье интересно, то что про Стирха говорить? Бедный парень как еще на пороге гостиницы дар речи потерял, так и ходит по улицам с немым восторгом, всё норовит красотищу эту руками пощупать – не сон ли, не бред ли у него?
Ходили долго. Даже Стирх удивляться устал, начал что-то членораздельное бормотать.
Под конец нашей прогулки попали мы в торговый квартал. Я вам вот что скажу: хорошо, что деньги наши почти все в гостинице остались, а в карманах – лишь по несколько медяков. А то бы все наши денежки ухнули здесь. Но кое-что мы все же купили…
Пока Мара охала и ахала около разложенных на лотке шелковых вееров, а Стирх с видом знатока цокал языком у палатки оружейника, моё внимание привлекла странная вывеска. Огромные красные буквы, которые даже я легко прочитала. Прочитала – и удивилась. Вроде как «аптека», только почему-то с двумя ошибками – «ОПТИКА». Любопытство когда-нибудь меня погубит, видят Светлые Боги! Естественно, я мигом кинулась под эту вывеску защищать честь мундира… тьфу, то есть цехового знака.
Вихрем взлетела я на невысокое крыльцо, толкнула шарахнувшуюся внутрь этой самой «оптики» дверь. Где-то в глубине серебряно звякнул колокольчик. Я, пылая праведным гневом, ворвалась в просторную светлую комнату и замерла. Вместо привычных моему аптечному взгляду пузырьков, бутылочек, коробочек, облаточек и пилюлек в витрине лежали… округлые кусочки стекла. Я даже глаза протерла: подумала, что мое неверное зрение окончательно спятило и что следом за ним отправились жалкие остатки разума.
Из глубины здания на зов колокольчика вышел хозяин – сутулый парень примерно моих лет. Его рыжие волосы растрепались – или это его обычный вид?
- Добрый день, чем могу вам помочь?
На вежливый вопрос надо и ответить вежливо.
- Послушайте-ка, милейший! Что это?! – и я широким жестом обвела всю обстановку лавки.
- Простите? – не понял меня молодой человек.
- Но ведь это аптека?!
Хозяин рассмеялся. Видимо, он уже встречался с такими сумасшедшими, как я.
- Вас ввела в заблуждение вывеска? Нет, уважаемая, на ней нет ошибок. Это не аптека, а именно оптика. Мастерская, где изготавливаются оптические приборы, и лавка, где они продаются.
Я пристыжено засопела.
- Ну… ладно… тогда можно, я посмотрю? – и, заложив руки за спину, с независимым видом прошлась по комнате. Кроме тих самых странных стекол – мастер назвал их линзами, - на полках лежали подзорные трубы, лупы и… как их… очки! Я видела такие у матушки-настоятельницы монастыря, где воспитывалась, и у наставницы аптекарского факультета, где училась. Обе одни тряслись над своими стеклышками. А удобная, должно быть, штука!
Набравшись смелости (или наглости?), я обернулась к хозяину оптики. Но он опередил меня:
- Вы не хотели бы подобрать очки? Я заметил, вы щуритесь. У вас дальнозоркость или близорукость? Ну, то есть – вы лучше видите вблизи иди далеко?
- Я знаю, что такое близорукость, - улыбнулась я. – Мы с ней знакомы уже не первый год. Кстати, меня Рутой зовут. Вы уж простите, что я на вас так вот накинулась. Просто я аптекарь, а честь цехового знака, знаете ли…
- Приятно познакомиться, коллега! Мы же в некотором роде коллеги? Я – Арман. Садитесь вот сюда…
Арман усадил меня на шаткую табуреточку у окна, разложил на столе свои линзы, развернул на противоположной стене плакат с рунами разной величины. С такого расстояния я четко видела только четыре верхних ряда с теми значками, что покрупнее. Дальше всё плыло и смазывалось в пятна.
- Ну-с, приступим, - потер руки Арман. Я уже заметила, что он настолько же увлечен своей оптической мастерской, как и я – своей аптекой.
В дверь сунулся было Стирх, за ним заглянула и Мара. Надо же, таки заметили, в каких именно дверях я скрылась. Но я махнула им – мол, подождите, теперь я занята, лучше за деньгами в гостиницу слетайте, - и отдалась в руки оптика-мучителя.
- Слушай, а поскорее нельзя? – сказала я, когда у моих глаз поочередно побывали десятка два линз.
- Нельзя, - ответил Арман, доставая новую партию. – Это тебе не порошочки в ступке растирать! Это оптика – наука точная!
- Нет, а чем тебе не угодили порошочки?! – справедливо возмутилась я. – Там тоже точность нужна!
- Уговорила. Продолжим? – мне оставалось только подчиниться…
За подбором линз последовал подбор оправы, и вместо плаката с разновеликими рунами я пялилась в мутное зеркало в серебряной оправе, услужливо сунутое мне в руки.
Наконец, экзекуция закончилась. Арман скрылся в свой мастерской, а потом вышел и торжественно водрузил мне на нос очки с круглыми стеклами в тонкой оправе.
Допущенный в святая святых Стирх выложил на прилавок десять серебряных монет. Юноша подозрительно косился на меня и Армана, недовольный этим непредвиденным расходом. Однако я предполагала, что Арман на мне больше потерял, чем заработал. На прощание мастер вручил мне кокетливый кожаный футлярчик для очков, отказавшись взять за него даже медяшку.
- Ты у меня первая посетительница сегодня, - улыбнулся он. – Вот. Смотри на наш город вооруженным взглядом!
Я вышла на улицу – и мир заиграл новыми красками. Пусть и невелика у меня близорукость, но я уже успела забыть, насколько яркими бывают краски мира. Патетично звучит? И пусть. Зато очень искренне.
И мы продолжили экскурсию по рыночному кварталу.
Уже в самом конце торговых рядов соблазнилась Мара петушком на палочке. Полезла в кармашек за монеткой, да Стирх себя рыцарем возомнил. Мягко отодвинул девушку, щедрой рукой бросил на прилавок монетку и вручил Маре конфету с таким видом, будто это, по крайней мере, драгоценный цветок, раз в году в горах зацветающий. Мара вся зарделась, подарок принимая. И тут они на меня взглянули. Стирх вспомнил, что Мара – не единственная дама в нашей компании. Парнишка покраснел, как рак, неловко ему передо мной стало. Мара уже руку с петушком этим злополучным ко мне протягивать стала… Выдавила я из себя улыбку (надеюсь, не очень страшненькую), говорю им:
- Ладно, молодежь, шагайте. Тетушка Рута сама о себе позаботится.
Они хихикнули, хоть и неловко. Еще бы: «племянничек»-то выше на целую голову. Ну и пусть их. А я с таким вот независимым видом потопала к продавцу сладостей.
Петушок мне страшненький попался. Больше на дракона смахивал, чем на петуха. Таких не дарить, такими пугать надо. Но вкусный, этого у него не отнимешь. Откусила я зверю леденцовому голову, пошла друзей догонять. А монетку, что мне на сдачу дали, на ходу в карман сунула. Да так неловко, что скользнула медяшка у меня между пальцами и зазвенела на пыльных камнях мостовой. Я девушка хозяйственная, бережливая, медяками разбрасываться не привыкла. Наклонилась монетку поднять, чуть очки следом не уронила, замешкалась… И вдруг меня словно обжег чей-то взгляд. Резко повернувшись, я успела заметить, что из-за угла на меня в упор смотрит граф Синего замка. Я споткнулась от неожиданности, а граф, сделав шаг назад, исчез в переулке. Это продолжалось какое-то мгновение, и я вовсе не была уверена, что мне это не померещилось.
- Госпожа Рута, что с вами? – изумилась Мара, когда я снова присоединилась к своим друзьям.
- Ага, - подхватил и Стирх, - вы словно призрак увидели.
- Да так… Померещилось что-то. – А что я еще могла сказать?
Выехали мы около полудня. Дракон бодренько трусил впереди нашей телеги, и мы вместе с нею подпрыгивали на ухабах и охали – дракон особо дороги не выбирал. Что ж, как говорится, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. По крайней мере, пока не отобьем себе на такой дороге все… гм… сиделки. Хо-тя-на-э-том-о-трез-ке-пу-ти-я-бы-пред-по-чла-ид-ти-пусть-да-же-со-всем-пло-хо!!!
Но все плохое тоже иногда заканчивается. Дракон вывез телегу на настоящую дорогу. Это было продолжение Западного тракта, приведшего нас в окрестности Синего замка. Именно по этой дороге нам предстояло добраться до Белоречья, а уже оттуда начинается караванный путь к югу – к морю и мифической стране драконов.
Что можно рассказать о путешествии, в котором ничего не происходит? Дракон наш шлепал себе по наезженному тракту, особо не напрягаясь, мы покачивались в телеге, то и дело начиная клевать носами. Я даже притомилась от этого ничегонеделания. Ни тебе разбойников, ни разгневанных горожан, даже дядечки Матея с его флюсом нету!.. Пейзажик вдоль дороги уныленький… Скукота, одним словом.
Мои спутники, кажется, разделяли мою точку зрения. Даже говорить ни о чем не хотелось. Хмуро жевали лепешки, приготовленные в дорогу запасливой Марой, и покидали телегу только чтобы «мальчики налево, девочки направо». Дракон ни в какую не желал останавливаться; он соглашался лишь слегка притормозить. Нагоняли мы телегу после своих отлучек без особого труда.
Телега катилась, поскрипывая, до самого заката. Когда на землю опустились сумерки, Стирх предложил остановиться, распрячь дракона и переночевать под звездами. Мы с Марой были не против. Но Лепесток так укоризненно глянул через плечо на своего воспитателя, что мы просто пожалели бедного чешуехвостого. И в самом деле, какие у него развлечения? Ну, подумаешь, разбойников разогнал, ну, статую в Старограде разнес… так когда это было? А от этой поездки в роли верной лошадки дракон явно получал удовольствие…
Телега катилась вперед. Я лежала на спине, созерцая звезды, и надеялась увидеть падающую. Потом повернулась на бок, глянула на дракона… Мне показалось, или его чешуя действительно неярко светится в темноте? По восторженной мордочке Мары и гордому виду Стирха поняла: галлюцинациями я пока не страдаю. Хотя… слегка кольнуть самодовольного драконовожатого я бы не отказалась.
- Стирх, а почему раньше ты не говорил, что у Лепестка чешуя в темноте светится? – сыграла я «в дурочку». Как будто первую ночь проводила в обществе дракона и не знала, что, по крайней мере, в последний месяц лепесток наш в темноте был трудноразличимым.
Я выжидательно смотрела на парня. Маара оторвалась от созерцания мерцающего дракона и тоже с интересом ожидала ответа. Стирх смутился.
- А я… не знал… - он сам удивился не меньше нас, девчонок. Но из глупого тщеславия и желания казаться Маре крутым знатоком драконов, разыгрывал из себя эдакого невозмутимого всезнайку.
- Ладно, проехали, - ответила я и снова откинулась на спину. Никакого удовольствия от этой небольшой стычки я не получила. Да и стычки, если уж совсем честно, не получилось? Что мне оставалось? Только уснуть. Именно это я и сделала, махнув рукой на моих спутников.
Когда я проснулась, было уже совсем светло. Мара и Стирх дремали, обнявшись, как голубки – голова к голове. Дракон неторопливо плелся по дороге. А ближе к горизонту серебрилась лента реки, за ней вскинулись ввысь каменные стены. Может, это и есть наше Белоречье?
Нет, я, конечно, могла подождать, пока Стирх и Мара проснутся. Я – могла подождать. Но не мое любопытство Оно ждать не собиралось ни минуты и попросило немного помолчать мою совесть. А пока они договаривались, мои руки полезли к вещам, отыскали в моем рюкзаке флягу с водой (хорошая такая фляга, мне ее матушка Азалия подарила, когда я учебу закончила и в Мосты ехать собралась). Водичка во фляге холодная, прям зубы заломило. Но ничего. Подержала во рту воду, привыкая к ней и согревая ее. А потом подползла к спящим, склонилась над ними, и… Да-да, устроила им небольшой дождик. Возмущенные вопли моих спутников звучали для меня музыкой. Неблагодарные! Им же теперь и умываться не надо!
Вытершись и отплевавшись, Стирх спросил недовольно:
- Ну, и чего тебе вздумалось нас будить? Мы, между прочим, только перед рассветом уснули.
- Это ваши проблемы, - фыркнула я. – А теперь всё - утро на дворе. Да мы, к тому же, еще и подъезжаем. Это не Белоречье, часом, впереди? – вскинула я указующий перст.
Мара проследила за моим жестом, и заспанное личико озарила улыбка
- Белоречье… - подтвердила девушка мою догадку.
- А река, наверное, Белой называется? – блеснул смекалкой Стирх, за что заработал от маленькой волшебницы еще одну улыбку.
Ну и подумаешь!
И вообще, я им случайно не мешаю?
Но мой хмурый взгляд остался незамеченным. Н-да, Рута, тебе на рост и стать грех жаловаться, но вот ведь: чтобы некоторые заметили – маловата?!
Дракон по нашей оживленной (если так ее можно назвать) беседе и белеющим впереди крепостным стенам понял, что путь приближается к завершению – по крайней мере, на сегодня. И он, уразумев, что уютное стойло и вкусный завтрак он себе точно заработал, решил максимально приблизить и то, и другое. Приблизить единственно возможным для него способом – припустил вперед со всех лап. Телега, отдохнувшая вместе с нами за ночь, заскрипела с новой силой. Я покрепче вцепилась руками в бор телеги, с недоверием прислушиваясь к скрипучему голосу нашего заслуженного средства передвижения. А Стирх и Мара – вот дети! – сдвинулись к передку телеги, на место, где должен бы, по идее, сидеть возница, и подбадривали дракона. Дракон и без их понуканий мчался так, что едва касался лапами земли. Телега подпрыгивала на неровностях дороги, я, подобравшись поближе к моим спутника, пыталась уговорить Стирха снизить драконову скорость… Но всё тщетно: кажется, гонки – это второе призвание моего друга.
- Госпожа Рута, как здорово! Ну, здорово же?! – кричал он мне через плечо, перекрывая ломким мальчишечьим баском скрипучие жалобы древнего транспорта. – А вот если бы мы еще одного дракона в телегу запрячь смогли!..
- Но-но, - оборвала я полет его мечтаний, - наша телега и одну драконью силу с-тру-дом-вы-дер-жи-ва-ет-ма-ма-ну-за-чем-же-так-быстро!!!
А Стирх только смеялся в ответ. Маре тоже было весело: еще бы, после двух лет затворничества на лесном хуторе – такой аттракцион! Будь у нас если уж не карета, так хоть крепенький шарабанчик, то я тоже, наверное, порадовалась бы. А так… Однако я промолчать решила: на таких участках да на такой скорости без языка остаться – раз плюнуть. Ну, или без хорошего кусочка языка. Так что лучше я свою говорилку пока поберегу. Она мне еще пригодится.
Серебристая лента реки приближалась стремительно. Раззадорившийся дракон птицей взлетел на каменный мост. За ним начиналась мостовая. Дорога пошла с горки, дракон наподдал еще, хотя это казалось уже невозможным… Ветер засвистел в ушах, даже дышать стало трудно. Телега уже не скрипела – она стонала, болезненно и страстно. И вдруг… я ощутила, что куда-то лечу. Я редко впадаю в панику. Но уж если впадаю… Ма-а-а-а-а-амааааа!
Телега, всхлипнув в последний раз, прекратила свое бренное существование… Но за миг до того, как наше транспортное средство стало грудой обломков, в воротник моей сорочки вцепилась чья-то крепкая рука. Как мы потом выяснили, Мара своим особым чутьем уловила надвигающуюся катастрофу и, схватив нас со Стирхом за что попало (мне еще повезло! В пот парню…) вместе с нами взлетела в воздух. Вот где пригодилась ее неконтролируемая волшебная силища! Однако я предпочла бы, чтоб свои возможности она все-таки контролировала. Потому как слевитировать с нами с разваливающейся телеги она сумела, а вот скорректировать траекторию полета… мы все вместе по инерции пролетели над головой упавшего от неожиданности дракона и звонко плюхнулись в придорожную канаву, полную воды и грязи после недавнего дождя...
- Кому суждено сгореть, тот не утонет, - заметила я, выбравшись на сушу. Ох и видон был у нас троих! Понятно, что без купания и стирки мне тоже не обойтись, поэтому я молча побрела назад - к реке. Мои друзья поплелись следом…
Мара подавленно молчала. Стирх пытался ее успокоить, развеселить. Даже дракон, когда мы с ним поравнялись, вильнул ей хвостом. Но девушку сейчас ничто не могло утешить.
Хорошо хоть вода в реке оказалась достаточно теплой. Кое-как приведя в полный порядок себя и в относительный – одежду, мы расположились на берегу – сушиться.
- Ребят, - впервые после «полета» подала голос Мара, - может, я попытаюсь хоть одежду побыстрее высушить?
- Ну уж нет! – решительно заявила я. – Лично я предпочитаю, чтобы моя одежда высохла, а не обуглилась. Почувствуйте разницу, господа!
- Да, Марка, не обижайся, - в кои-то веки поддакнул мне Стирх, - мы лучше огонек разведем… Нет-нет, не беспокойся, нам дракон поможет. Правда, Лепесток?
Дракон согласно икнул, и сухой пенек с готовностью задымился.
Мара села на берегу, отвернулась к реке и спрятала лицо в коленках. Да, мне тоже ее жаль. И я ей благодарна – она ведь нам жизнь спасла. (Вот Мрак, а мы ее даже не поблагодарили за это!) Но вот помочь я ей ничем не могу. От ее болезни в моем арсенале лекарства нет.
Кстати, пока мы с Марой оттирались да отстирывались, Стирх с драконом добыли из-под обломков телеги наши вещички. Так что завтрак Лепесток получил-таки. Хоть и не такой шикарный, на какой имел полное право рассчитывать.
Солнышко пригревало, одежка, развешенная и разложенная на бережку, сохла, дракон сытый и разомлевший, дремал… А мы ожидали, пока в недалеком Белоречье сменится караул городской стражи. А то кто их знает, может, они наш полет лицезрели во всей красе. Кому как, а мне лично не хочется заходить в город под гогот солдат.
Так что к воротам Белоречья мы подошли лишь после того, как снова проголодались и снова подкрепились. (Ух, только не подумайте, что мы только то и делаем, что животы набиваем себе и дракону. Ну, получается так…) Задержка сыграла нам на руку. На нашу компашку, конечно, пялились, но без нездорового интереса и подначек. Стражник у ворот, перегороженных шлагбаумом, произвел в уме какие-то сложные подсчеты и выдал:
- С вас – тридцать серебряных.
- А что ж так много? – возмутилась я.
- Как положено: по пять монет с человека и пятнадцать – с четвероногого.
- Хорошо еще, что дракону крылья не засчитали, - хмыкнула Мара. Стирх вздохнул и полез за кошельком.
Пока мы отсчитывали входную пошлину, у городской заставы появилось новое действующее лицо. Тоже вроде бы стражник, но одет побогаче, держится с достоинством. По тому, как вытянулся охранник, я поняла, что это, как минимум, командир караула, а может, и начальник городской стражи. Как выяснилось вскоре, справедливым было именно второе утверждение.
- Господин капитан… - попытался отрапортовать стражник.
Новоприбывший жестом прервал подчиненного, завидев наш бродячий цирк. Капитан оценивающе посмотрел на Лепестка, улыбнулся чему-то своему и спросил:
- Дракона куда на постой определять будете? Если в Графские конюшни, то за него пошлину можете не платить.
О, это уже интересно! Я – всегда за разумную экономию.
- А что это за Графские конюшни, уважаемый?
- Уважаемые господа у нас впервые? – дождавшись утвердительного кивка, начальник стражи продолжил: - Видите ли, город наш хоть и невелик, но расположен очень удачно. Тут тебе и река большая, судоходная, и торговые пути пересекаются. Так что приезжих и заезжих хватает, даже слишком. Волокут сюда всякую живность: кто продать, кто – наоборот, купил и домой везет через Белоречье… Чтоб улицы не загаживали – ну, всякое ведь бывает, - отец нынешнего правителя запретил всяких тварей – ну, кроме собак и лошадей, конечно, - по городу тягать. Определил для них место постоя, выделил специально квартал – ну, типа гостиницы, но только для зверья. Вот ее-то Графскими конюшнями и прозвали.
- Угу… - мысли в моей голове скакали, как блохи на бродячей собаке. – А во что нам обойдутся конюшни эти самые?
Стражник осклабился:
- А по-всякому дешевле, чем штраф платить всякий раз, как ваш ящер где-нибудь нагадит.
- А если серьезно?
- А если серьезно, - отодвинул плечом стражника капитан, - то платить надо только для харч для зверя, и то половину городская казна отстегивает. А за это хозяева позволение дают всем желающим на тварей своих смотреть. И зверюшкам развлечение, и в казну монетки капают.
- И что, много разных зверюшек вас перебывало? – это у Мары любознательность проснулась.
- Спрашиваете! Кого сюда только не приводили! И слона, и жирафу длинношеюю, и даже василиска подслеповатого! Горожане даже пари заключают, какую из диковинок четвероногих следующей на конюшни определят. Так как, господа хорошие, что с драконом решите?
Ответил Стирх – на правах хозяина:
- Ну, наверное, на Графские конюшни и отведем…
- Лады. Тогда с вас – только пятнадцать монет. Войдете в город – спросите, как пройти. Любая собака дорогу укажет.
Нам осталось только поблагодарить любезного начальника караула. Деньги, пятнадцать монеток, перекочевали в копилку стражи. Шлагбаум поднялся, и мы были допущены за городские стены.
- Любезный, - дернула я за рукав капитана, - а что, это всем, кто животных на Графские конюшни ставит, за них пошлину прощают, или только нам такое счастье привалило?
Мой собеседник улыбнулся – открыто, радостно, как мальчишка:
- Я же говорил – горожане пари заключают… ну, про новых постояльцев Графских конюшен. Вот. На этот раз я выиграл. Так что это не вы мне, а я вам должен… Так что…
Щелкнув каблуками, капитан откланялся и ушел по своим делам, а я кинулась догонять Стирха с драконом и Марой.
Ну, дорогу к Графским конюшням у собак спрашивать мы, конечно, не стали. А вот первый же встречный мальчишка охотно проводил нас, куда попросили, и умчался прочь, крепко зажав в чумазом кулачке честно заработанную медную монетку. Нет, я бы для него и серебряной не пожалела, но ведь мы тут, в Белоречье, не последний раз дорогу спрашиваем. Вот, например, где гостиницу искать? Стирх ведь, дракона устроив, не догадался у служителя в конюшнях дорогу узнать. Парень больше был озабочен тем, понравится и Лепестку на новом месте, удобной ли будет его подстилка, не испугается ли его ненаглядный ящер и сможет ли он его навещать. Получив у немногословного служителя лаконичные «Да. Да. Нет. Да», Стирх дал увести себя из Графских конюшен. И мы пошли искать гостиницу. Или же встречного мальчишку, который согласился бы нам помочь.
Я уже успела убедиться, что в этом городе постоянно обыгрывается слово «белый». Вот знаете, как официально именуется квартал, в котором расположены Графские конюшни? Правильно – Белый. Белая улица вела к Белой же площади. И как жители не путаются в этой «белизне»? Однако ж не путаются! Потому как добавляют к «белому» другие определяющие слова. Это нам растолковал еще один парнишка. Мальчишки тут вообще охотно дорогу приезжим показывают и рассказывают о своем городе. Так, о чем это я? Да. В Белоречье наряду с Белой площадью есть Малая Белая Площадь, Широкая Белая улица, Новый белый парк и даже Совсем-Не-Белый мост. Честное слово! Нам так и заявил наш юный проводник:
- Ну вот, вам теперь только перейти Совсем-Не-Белый мост, а там и увидите гостиницу «Тополиный пух».
А знаете, почему этот мост называется так странно? Правильно. Потому что он сложен из серого гранита. Красивый, кстати, мост. Так выгнул свою каменную спинку – словно довольный жизнью кот.
Вот. Сняли мы, значит, в этом самом «Тополином пухе» номер для нас с Марой, и для Стирха комнатка нашлась. Ничего гостиница, уютная. На первом этаже – как водится, трактир. То есть – «ресторанное заведение», как помпезно окрестили его хозяева на иностранный манер. И судя по запахам, кухня в этом «заведении» довольно пристойная. Грязными тряпками и кислой капустой не пахнет точно. Лестница ковром застелена. Коридоры широкие, светлые. Комнаты просторные. Обслуга вышколенная. Всё чин-чином. До номеров довели, двери с поклоном открыли, а что плату за неделю вперед взяли да еще… гм, ладно, я здесь по магазинам бегать не собираюсь. Хватит нам денег, не пропадем. Если что – и в аптеку городскую устроюсь, хоть посуду мыть – а всё при деле.
Что это на меня за настроение такое нашло? Всё ведь хорошо! До Белоречья добрались без приключений… ну, почти без приключений. Будет на то воля Светлых Богов, Мара сможет добыть нужные сведения, найдем, куда дракона пристроить, и вернусь я в свои Мосты, к своей работе рутинной… Гм. Руте – рутина. Не иначе как насмешка Богов, да простят они мне эти слова. А может, и не вернусь. Обоснуюсь хотя бы тут, в Белоречье…
Ладно, чего наперед загадывать.
Значит, забросили мы вещи в комнаты и отправились по городу побродить. А в городе есть что посмотреть. Одни мосты чего стоят. Белая река город петлей рассекает, мостов через нее больше десятка переброшено, и похожих – не найти, как ни старайся. Да и дома мостам под стать: высокие, к небу тянутся. Дворы тенистые, зелень на деревьях густая… Идем, по сторонам глазеем. Мара, правда, бывала здесь, но давно, еще в детстве. Если даже мне после стольного города Стожара в Белоречье интересно, то что про Стирха говорить? Бедный парень как еще на пороге гостиницы дар речи потерял, так и ходит по улицам с немым восторгом, всё норовит красотищу эту руками пощупать – не сон ли, не бред ли у него?
Ходили долго. Даже Стирх удивляться устал, начал что-то членораздельное бормотать.
Под конец нашей прогулки попали мы в торговый квартал. Я вам вот что скажу: хорошо, что деньги наши почти все в гостинице остались, а в карманах – лишь по несколько медяков. А то бы все наши денежки ухнули здесь. Но кое-что мы все же купили…
Пока Мара охала и ахала около разложенных на лотке шелковых вееров, а Стирх с видом знатока цокал языком у палатки оружейника, моё внимание привлекла странная вывеска. Огромные красные буквы, которые даже я легко прочитала. Прочитала – и удивилась. Вроде как «аптека», только почему-то с двумя ошибками – «ОПТИКА». Любопытство когда-нибудь меня погубит, видят Светлые Боги! Естественно, я мигом кинулась под эту вывеску защищать честь мундира… тьфу, то есть цехового знака.
Вихрем взлетела я на невысокое крыльцо, толкнула шарахнувшуюся внутрь этой самой «оптики» дверь. Где-то в глубине серебряно звякнул колокольчик. Я, пылая праведным гневом, ворвалась в просторную светлую комнату и замерла. Вместо привычных моему аптечному взгляду пузырьков, бутылочек, коробочек, облаточек и пилюлек в витрине лежали… округлые кусочки стекла. Я даже глаза протерла: подумала, что мое неверное зрение окончательно спятило и что следом за ним отправились жалкие остатки разума.
Из глубины здания на зов колокольчика вышел хозяин – сутулый парень примерно моих лет. Его рыжие волосы растрепались – или это его обычный вид?
- Добрый день, чем могу вам помочь?
На вежливый вопрос надо и ответить вежливо.
- Послушайте-ка, милейший! Что это?! – и я широким жестом обвела всю обстановку лавки.
- Простите? – не понял меня молодой человек.
- Но ведь это аптека?!
Хозяин рассмеялся. Видимо, он уже встречался с такими сумасшедшими, как я.
- Вас ввела в заблуждение вывеска? Нет, уважаемая, на ней нет ошибок. Это не аптека, а именно оптика. Мастерская, где изготавливаются оптические приборы, и лавка, где они продаются.
Я пристыжено засопела.
- Ну… ладно… тогда можно, я посмотрю? – и, заложив руки за спину, с независимым видом прошлась по комнате. Кроме тих самых странных стекол – мастер назвал их линзами, - на полках лежали подзорные трубы, лупы и… как их… очки! Я видела такие у матушки-настоятельницы монастыря, где воспитывалась, и у наставницы аптекарского факультета, где училась. Обе одни тряслись над своими стеклышками. А удобная, должно быть, штука!
Набравшись смелости (или наглости?), я обернулась к хозяину оптики. Но он опередил меня:
- Вы не хотели бы подобрать очки? Я заметил, вы щуритесь. У вас дальнозоркость или близорукость? Ну, то есть – вы лучше видите вблизи иди далеко?
- Я знаю, что такое близорукость, - улыбнулась я. – Мы с ней знакомы уже не первый год. Кстати, меня Рутой зовут. Вы уж простите, что я на вас так вот накинулась. Просто я аптекарь, а честь цехового знака, знаете ли…
- Приятно познакомиться, коллега! Мы же в некотором роде коллеги? Я – Арман. Садитесь вот сюда…
Арман усадил меня на шаткую табуреточку у окна, разложил на столе свои линзы, развернул на противоположной стене плакат с рунами разной величины. С такого расстояния я четко видела только четыре верхних ряда с теми значками, что покрупнее. Дальше всё плыло и смазывалось в пятна.
- Ну-с, приступим, - потер руки Арман. Я уже заметила, что он настолько же увлечен своей оптической мастерской, как и я – своей аптекой.
В дверь сунулся было Стирх, за ним заглянула и Мара. Надо же, таки заметили, в каких именно дверях я скрылась. Но я махнула им – мол, подождите, теперь я занята, лучше за деньгами в гостиницу слетайте, - и отдалась в руки оптика-мучителя.
- Слушай, а поскорее нельзя? – сказала я, когда у моих глаз поочередно побывали десятка два линз.
- Нельзя, - ответил Арман, доставая новую партию. – Это тебе не порошочки в ступке растирать! Это оптика – наука точная!
- Нет, а чем тебе не угодили порошочки?! – справедливо возмутилась я. – Там тоже точность нужна!
- Уговорила. Продолжим? – мне оставалось только подчиниться…
За подбором линз последовал подбор оправы, и вместо плаката с разновеликими рунами я пялилась в мутное зеркало в серебряной оправе, услужливо сунутое мне в руки.
Наконец, экзекуция закончилась. Арман скрылся в свой мастерской, а потом вышел и торжественно водрузил мне на нос очки с круглыми стеклами в тонкой оправе.
Допущенный в святая святых Стирх выложил на прилавок десять серебряных монет. Юноша подозрительно косился на меня и Армана, недовольный этим непредвиденным расходом. Однако я предполагала, что Арман на мне больше потерял, чем заработал. На прощание мастер вручил мне кокетливый кожаный футлярчик для очков, отказавшись взять за него даже медяшку.
- Ты у меня первая посетительница сегодня, - улыбнулся он. – Вот. Смотри на наш город вооруженным взглядом!
Я вышла на улицу – и мир заиграл новыми красками. Пусть и невелика у меня близорукость, но я уже успела забыть, насколько яркими бывают краски мира. Патетично звучит? И пусть. Зато очень искренне.
И мы продолжили экскурсию по рыночному кварталу.
Уже в самом конце торговых рядов соблазнилась Мара петушком на палочке. Полезла в кармашек за монеткой, да Стирх себя рыцарем возомнил. Мягко отодвинул девушку, щедрой рукой бросил на прилавок монетку и вручил Маре конфету с таким видом, будто это, по крайней мере, драгоценный цветок, раз в году в горах зацветающий. Мара вся зарделась, подарок принимая. И тут они на меня взглянули. Стирх вспомнил, что Мара – не единственная дама в нашей компании. Парнишка покраснел, как рак, неловко ему передо мной стало. Мара уже руку с петушком этим злополучным ко мне протягивать стала… Выдавила я из себя улыбку (надеюсь, не очень страшненькую), говорю им:
- Ладно, молодежь, шагайте. Тетушка Рута сама о себе позаботится.
Они хихикнули, хоть и неловко. Еще бы: «племянничек»-то выше на целую голову. Ну и пусть их. А я с таким вот независимым видом потопала к продавцу сладостей.
Петушок мне страшненький попался. Больше на дракона смахивал, чем на петуха. Таких не дарить, такими пугать надо. Но вкусный, этого у него не отнимешь. Откусила я зверю леденцовому голову, пошла друзей догонять. А монетку, что мне на сдачу дали, на ходу в карман сунула. Да так неловко, что скользнула медяшка у меня между пальцами и зазвенела на пыльных камнях мостовой. Я девушка хозяйственная, бережливая, медяками разбрасываться не привыкла. Наклонилась монетку поднять, чуть очки следом не уронила, замешкалась… И вдруг меня словно обжег чей-то взгляд. Резко повернувшись, я успела заметить, что из-за угла на меня в упор смотрит граф Синего замка. Я споткнулась от неожиданности, а граф, сделав шаг назад, исчез в переулке. Это продолжалось какое-то мгновение, и я вовсе не была уверена, что мне это не померещилось.
- Госпожа Рута, что с вами? – изумилась Мара, когда я снова присоединилась к своим друзьям.
- Ага, - подхватил и Стирх, - вы словно призрак увидели.
- Да так… Померещилось что-то. – А что я еще могла сказать?
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2007-02-15 11:03 am (UTC)no subject
Date: 2007-02-15 11:24 am (UTC)no subject
Date: 2007-02-15 11:27 am (UTC)no subject
Date: 2007-02-15 11:34 am (UTC)no subject
Date: 2007-02-15 11:39 am (UTC)no subject
Date: 2007-02-15 11:43 am (UTC)no subject
Date: 2007-02-15 12:34 pm (UTC)а чувство юмора - шикарное...
no subject
Date: 2007-02-15 12:38 pm (UTC)- а чье чувство юмора имелось в виду?..
no subject
Date: 2007-02-15 12:40 pm (UTC)no subject
Date: 2007-02-15 12:44 pm (UTC)ффу... И я так подумала!..